Мистические этюды 5

5.

– Сколько, вы говорите, понадобится Игорю на реабилитацию? – расстроено переспросила Марина, не желая верить услышанному и как бы на мгновение уменьшаясь в размерах. При этом еще больше съеживаясь в кожаном кресле под давлением тяжелых, только что прозвучавших в неуютном пространстве слов.

– Год-полтора, – пристально глядя Марине в глаза, ответил прооперировавший всего пару дней назад её мужа щупленький хирург.  Чеканя каждый слог и отчего-то вдруг раздражаясь. – Реабилитация будет долгой, нудной и постепенной. Других вариантов нет и не может быть. Позвоночник – это вам не шутка, – медленно, с расстановкой добавил Андрей Германович, немного помолчав. Определенно получая при этом удовольствие от испуга Марины и своей явной власти над ней. А возможно, и в целом над ситуацией. И ставя точку в тяготящем его разговоре (возможно вследствие продолжающей светиться в её взгляде глупой надежды) он неожиданно, громко захлопнул лежащий перед ним медицинский журнал. Марина вздрогнула, машинально кивнула головой и, забыв о необходимых в таких случаях приличиях, не попрощавшись вышла из кабинета.

– Да плевать я на него хотел, – как-то на редкость спокойно отмахнулся Игорь от сообщенной ему после посещения врача новости. – Прорвемся. Чувствовать себя инвалидом полтора года – это не для меня.

– Игорь, – попробовала мягко возразить Марина, хорошо знающая своего мужа и из-за этого испытывающая беспокойство, как бы он не совершил очередного безрассудного поступка и в итоге реально не остался в инвалидной коляске до конца своих дней. – Игорь, – повторила она, нежно беря его за руку и пытаясь поймать его взгляд. И по тому, как упрямо и твердо посмотрел на неё, неудобно лёжа на кровати, муж, она тут же догадалась: безрассудного поступка не избежать.

В следующий понедельник Игоря выписали домой.

Нет смысла передавать все уговоры, слезы, бесчисленные звонки родителям и знакомым, мольбы и, наконец даже грубый шантаж, произошедшие в семье Зельдиных в последующие несколько дней. Но факт есть факт: ровно на одиннадцатый день после операции Марина и Игорь улетели в Таиланд.

День прилета.

В аэропорту Бангкока Игорь дважды чуть не потерял сознание. Предложение немедленно вызвать «Скорую» он жестко отклонил, но к вечеру они все же благополучно добрались до отеля.  Несмотря на все полные отчаяния попытки Марины уговорить мужа после такого долгого перелета и явного ухудшения его состояния провести сутки-двое в местной больнице.

День первый.

Весь день Игорь пролежал в постели. Снова наотрез отказываясь воспользоваться услугами местных врачей. Кусая от боли подушку и горстями заглатывая обезболивающие.

День второй.

К вечеру Игорю стало несколько лучше, и он даже вставал с кровати.

День третий.

Под вечер Игорь долго сидел в уютном плетеном кресле на балконе и смотрел на море. У него снова кружилась голова, и он чувствовал сильную слабость.

День четвертый.

Всю вторую половину дня Игорь лежал на мелком белом песке возле самого моря. Время от времени ласковые набегающие на берег волны доходили ему до пояса. Его голова лежала на коленях жены, и они о чем-то лениво разговаривали. Все это время Марина нежно гладила ему волосы. К вечеру впервые после операции он почувствовал небольшой прилив сил.

День пятый.

Игорь стоял по плечи в воде в километре от их отеля. Куда они, несмотря на все возражения Марины, устало брели последние пару часов. Сейчас она беспокойно следила за ним, сидя на берегу.

Просто стоял и смотрел поверх спокойной и, в этот день, гладкой, как зеркало, поверхности. Улыбался, думал о чем-то своем и наслаждался морем.

День шестой.

Как две капли был похож на день пятый.

День седьмой.

Вдохновение и связь.

Также, как и два предыдущих дня, Игорь снова находился по плечи в воде. Уже, наверное, более часа. За это время Марина дважды сплавала в открытое море и теперь, закрыв глаза, нежилась под солнышком на ярком оранжевом полотенце. Людей вокруг не было. Позавтракав, они шли по приятно ласкающей ступни теплой соленой пене дольше обычного, и в итоге оставили отель далеко позади. Отсюда, из-за небольшого, остро выступающего в море зеленого мыса, его даже не было видно. Было тихо, спокойно и пустынно.

В какой-то момент Игорю страшно захотелось снова стать здоровым. Полностью здоровым. Как раньше. До этой ужасной боли в спине и срочной, такой неожиданной для него операции.

Как это сделать, – настойчиво возвращался он к одной и той же беспокоящей его мысли, сосредоточенно всматриваясь вдаль над поверхностью моря. Неспешно разводя под водой в сторону руки и время от времени осторожно приподымаясь на носках. – Как… – всё думал и думал он, одновременно с этим пытаясь представить, насколько далеко простирается море между невидимыми отсюда берегами. Заботливо окутывая сотни миллионов лет землю сплошным, вечно волнующимся покрывалом. Единое для всей земли и одновременно с этим такое для всех разное. Самим предвечным замыслом соединенное в однородное, подвижное и сверхдинамичное вещество. Объединяющее в одно бескрайнее целое огромные океаны.

Плотное, всегда теплое, ласковое и горьковато-соленое здесь, в Азии, загадочное и полное древних мифов около Греции, лаконичное и простое на юге Франции, бурное и стремительное в Ла-Манше, завораживающее на Карибах и Мальдивах, мистическое возле Гоа, стальное, волнующееся, холодное и суровое вокруг Ирландии, почти черное, скованное льдами и непреступное на северном полюсе, игривое, шумное и напористое на Гавайях, кишащее рыбами и мерцающее всеми возможными красками на севере и востоке Африки, гордое и аскетичное у берегов Крыма, почти горячее и оттого безжизненное у Аравийского полуострова, полное опасностей и загадок в центре Атлантического океана, непредсказуемое и временами несущее столько ужаса и разрушений вокруг Японии, изобильное и пахнущее свежестью у берегов Камчатки, озорное и веселое в Южной Америке, чистое, девственное и привлекающее романтиков всего мира вокруг Антарктиды, гордое, дерзкое, бурное и неприступное в районе мыса Доброй Надежды. Доброй Надежды… Надежды…

Бескрайнее море...  Надежно скрывающее в своих глубинах тайны минувших тысячелетий. Милостивое и грозное одновременно. Преисполненное силы и невообразимой мощи. Щедро дающее приют всевозможной населяющей его живности и ежесекундно питающие само п о н я т и е «жизнь» на нашей планете.  По своему собственному, скрытому от других плану дружелюбно поддерживающее одних мореплавателей и, наоборот, безжалостно отправляющее ко дну корабли других. Неустанно омывающее тысячекилометровые берега, а затем внезапно, в одно мгновение, предающее забвению цветущие острова или даже целые континенты. Столетиями дающее народам импульс к развитию и в считанные часы скрывающее в своих темных безднах шумные города и огромные цивилизации. Неисчерпаемый источник заработка и пропитания. Верный товарищ путешественникам и первооткрывателям неизведанных земель. Молчаливый соглядатай храбрых пиратов и алчных завоевателей. Переменчивый друг торговцев и рыбаков. Щедро одаряющий удачей и равнодушно отбирающий последнее.   

Все это море. Единое и неделимое. Универсальная формула мирозданья и часть вселенской гармонии. Божественная молекула жизни, одинаково полно воплощенная в маленькой капле и во всем мировом океане.

Море… Прощающее и наказывающее. Покорное и непримиримое. Злое и доброе. Могила и колыбель. Мираж и явь… Любовь, романтика, отчаяние и надежда…

Сама живородящая жизнь и сама смерть в её пугающей и неизбежной сути.  Через бесконечное количество маленьких подвижных частиц прочно соединенное в единое существо и обладающее полным знанием обо всем, что происходило, происходит и еще только произойдет на нашей планете. Хранящее в своих жидких клетках триллионы гигабайт информации. О том, как зарождались первые организмы, о том, как они усложнялись и развивалась. Распространялись повсюду и жадно выходили на сушу. О том, как однажды землю стали населять люди. Об их надеждах и чаяниях, победах и поражениях. Созданных и нещадно разрушенных непредсказуемым роком или самими людьми государствах.  О возникновении, существовании и причинах гибели бесчисленных, давно канувших в прошлое величественных цивилизаций.  Невидимой нитью соединяющее в себе в одно нерушимое целое прошлое, настоящей и будущее. Имеющее живую память и безропотно исполняющее приказы чьей-то разумной воли.  Величественно возвышающейся над потребностями только сегодняшнего дня и прочно связанной со всем творением через своё изначальное высшее предназначение.

– Дай мне возможность соединиться с тобой, стать твоей частью, слиться с твоим могуществом и на время воспользоваться твоей силой… Помоги мне выздороветь, напитай меня здоровьем, дай мне соединиться с твоим, не подчиняющимся никому на нашей земле телом, свободно и вольно гуляющим по её просторам, – страстно шептал Игорь невесть откуда взявшуюся, бесхитростную, но во всех отношениях чистую и искреннюю молитву. Можно ли назвать это идолопоклонством? Наверное, нет. Скорее всего, в этот момент он видел в море один из аспектов проявления вездесущего Бога. Его все подчиняющую силу и возвышающуюся над всем остальным власть. Лишь выраженную для него через море в данный конкретный момент «здесь и сейчас».   

День восьмой, девятый, десятый... тринадцатый, как две капли воды, были похожи на день седьмой. С добавлением к молитве рукотворной, идущей из самых глубин подсознания и инстинкта самосохранения еще и знакомой с детства молитвы «Отче наш». И сначала коротких, а затем все более уверенных по времени и расстоянию заплывов.

День четырнадцатый не был похож ни на один из дней в его жизни.

Если ты присмотришься, – в какой-то из моментов заговорило с Игорем море изнутри него самого, – то увидишь, что приливы и отливы, времена года, вращение земли и тысячи других известных тебе вещей, в конечном счете сходятся воедино. Все становится Единым Игорь. Ты должен интуитивно найти это место. Твое сердце умнее, чем твоя голова. Доверься своему сердцу, Игорь. Почувствуй и найди связь с Точкой Единства…

На пятнадцатый день они вернулись в Москву.

– Что значит «он ЗДЕСЬ, но СЕЙЧАС на роликах уехал кататься»? – все более и более раздражаясь и совсем уж неприлично повышая голос, кричал в трубку Андрей Германович. – Вы зачем, милочка, надо мной издеваетесь? – не слушая Марину, продолжал распаляться оперировавший всего месяц назад Игоря и хорошо знавший свое дело хирург. Позвонивший, как и положено Гиппократовскому клятвеннику, узнать, почему пациент не ходит на назначенные ему в соответствии с курсом восстановления процедуры. И, не выдержав повторяющихся, совершенно непонятных ему сбивчивых объяснений Марины про целебную силу моря, про волшебство слияния с природой, про единство мира, про то, что никогда нельзя унывать и опускать руки, про обязательное в таком случае Божественное вмешательство и, как пример, случившееся с Игорем чудо, совсем уж неприлично выругался и злобно бросил трубку.

Марина посидела какое-то время молча, пытаясь зачем-то вспомнить ускользающее из её памяти лицо Андрея Германовича и их последний, такой неприятный месячной давности разговор. Потом внезапно спохватилась, вскочила с дивана и, подхватив в коридоре ролики, спешно выбежала во двор. Вслед за давно ожидающим её на улице Игорем…