Мистические этюды 3

3.

Вот оно, здесь и сейчас, – улыбаясь во все лицо, подумал Рауль - ясный солнечный день, возможность побыть одному, прекрасное настроение, четыре свободных дня впереди и   развалины древнего Константинополя на бонус.

Он сидел на краю старой, полуразвалившейся от времени красной кирпичной стены уже около получаса. Все это время, в самом низу, призывая его спуститься, что-то кричал и махал рукой Паша.  Но отсюда его не было слышно. Галя равнодушно стояла рядом. Она знала, что это бесполезно. Если у Рауля появилась возможность смыться, то он непременно ею воспользуется. Тут уж, как говорится, зови не зови, кричи не кричи. В общем, все закончилось ровно так, как и запланировал Рауль: Паша махнул напоследок еще пару раз рукой, что-то сказал Гале и, развернувшись, они нехотя побрели в сторону виднеющегося невдалеке виадука.

Есть! – возликовав, воскликнул Рауль вслух и, буквально взлетев на ноги, вприпрыжку побежал по неровной стене в сторону величественно возвышающейся над всем старым городом и в отличии от окружающих строений прекрасно сохранившейся сторожевой башне. В несколько секунд преодолев отделяющее его от каменного исполина расстояние, он остановился, з н а я, что Паша и Галя стоят сейчас возле арочного свода и провожают его взглядом. Предохраняясь от яркого турецкого солнца поднятыми к бровям ладошками. Паша с завистью. Галя с осуждением. Паша, по-своему, боготворил Рауля за свойственные ему с детства удаль и бесшабашность. Галя осуждала и не понимала. Ей это было чуждо. Она не могла найти для себя ответ, зачем ему все это нужно.

Всего лишь на мгновение задержавшись у загораживающего вход в башню грубо сколоченного деревянного забора, Рауль легко перемахнул через него и тут же скрылся в заросшем высокой травой и колючим кустарником темном сыром проходе.

Подъем на самый верх, как и пробежка по узкой стене, не заняли у Рауля слишком много времени, и еще через пару минут весь в пыли, с разорванной на одном колене штаниной, возбужденный и счастливый он перегнулся через невысокое зубчатое ограждение, жадно всматриваясь в дымчатый сероватый воздух поверх раскинувшегося на все обозримое пространство моря. Виадука отсюда видно не было, а значит, и Гали с Пашей. Вот оно, счастье – снова подумал Рауль и в ознаменование своей полной свободы и случившегося из-за этого душевного праздника сначала сел, а затем, неожиданно даже для самого себя, повалился на спину. Прямо на горячие камни. Широко раскинул в стороны руки и засмеялся.

Где-то через три часа внизу. В старом городе у крепостной стены.

Рауль стоял с закрытыми глазами. Прижавшись спиной к шершавым кирпичам, думая о чем-то своем и по-прежнему улыбаясь.

Вот небольшой отрывок из его мыслей:

«Так… если получается, что время относительно, то возможно, должна быть и точка, где его, попросту говоря, вообще нет. Или вернее даже сказать, где все события связаны между собой в единственной и безусловно универсальной точке. И получается, что в этой самой точке они не разделены друг с другом. В то же время, не являясь здесь, чем-то последовательным, восходящим или убывающим и направленным лишь линейно по отношению к будущему или прошлому. А скорее чем-то смешанным и однородным по составу. Вроде проникающей сразу во все творение и связывающей все существующее в единое неразделимое целое субстанции. Все произошедшие ранее и еще только возможные грядущие события. Так… а что это в итоге значит? Что проживая в данный момент, то есть во истину в здесь-и-сейчас, по-новому событие из прошлого, меняя свое отношение к нему, как бы взрослея или в отдельных «исключительных» случаях тупея по отношению к нему, мы ослабляем негативную причинную цепочку, или же наоборот, в этих самых «исключительных» случаях утяжеляем её? То же самое, видимо, получается и с позитивной цепочкой. То есть в этом самом моменте, в котором мы сейчас находимся, мы можем активно влиять на свою карму. Облегчая или утяжеляя её, и тем самым, в определенном смысле, именно мы сами ответственны за свое еще не наступившее, но уже в полной мере существующее и неразрывно связанное с нами в текущем моменте наше же собственное будущее…»

А что, если… – на лице Рауля появилось озорное выражение, так хорошо знакомое знающим его близко людям. – Ведь, если то, что я сейчас понял, правда, абсолютно точно должна быть  р е а л ь н а я  и  к о н к р е т н а я связь с прошлым, и я  вполне могу посмотреть, что происходило в Константинополе, к примеру, лет 200–300 назад. Так… – по его телу пробежали знакомые мурашки – явный знак того, что он был на верном пути. Опять магия? Тебе же уже вроде явно «сообщили», что не стоит слишком сильно этим увлекаться. А в подобных случаях лучше обращать внимание на такие вещи. Не ровен час, и по загривку дадут. Но с другой стороны, я ведь исключительно с научной целью. Так сказать, только независимый эксперимент для подтверждения родившейся гипотезы, – искал он оправдания для себя, – можно даже сказать маленькая интеллектуальная жертва во имя всего прогрессивного человечества. Тогда за что по загривку? Несправедливо получается. Попробовать все-таки? – не на шутку разволновался Рауль, несколько тревожно озираясь по сторонам, как будто те, кто его «предупредил» и, соответственно, в случае чего могут и «по ушам надавать», находились где-то рядом. Хотя… Он, как никто иной, знал, что это именно так и было. В общем, в итоге Рауль не выдержал и в очередной раз рискнул.

Камень, камень, камешек… – начал он, прикасаясь доверительно открытой ладонью к твердой отвесной поверхности. – Ты лежишь в этой стене с незапамятных времен, знаешь все, что здесь было, ты видел все это бессчетное количество раз, поделись со мной, пожалуйста…

Камень. Твердь и пустота одновременно. Миллиарды прочно скрепленных невидимой силой частиц. Расположенных, на самом деле, друг от друга дальше, чем звезды во вселенной. Живущие каждая своей жизнью, но все вместе покорно выполняющие отведенную на определенное время миссию, управляющей всем высшей волей. Послушно собранные слугой-природой вместе в единую материю в виде камня. Вы видите и помните все. И раз есть точка, в которой нет времени, значит, есть и связывающий нас с этой точкой канал. А значит, существует и «дверь», ведущая внутрь него. И скорее всего, она называется «здесь-и-сейчас». Здесь-и-сейчас мои мысли, здесь-и-сейчас мои желания, здесь-и-сейчас мои чувства, здесь-и-сейчас мое сердце, здесь и сейчас все мои помыслы и устремления. Здесь-и-сейчас. Камень, всепроникающая энергия, миллиарды живущих вне времени частиц, мы с вами единое целое. Часть одного, объемлющего все целого. Одна бесконечно плывущая вне времени и пространства волна. У нас одна память, один источник, одно направление и одна конечная цель. Поделитесь со мной тем, что вы знаете, – шептал Рауль, все крепче и крепче прижимаясь к величественной, даже в своем нынешнем состоянии древней стене и открытой стороной ладони продолжая гладить камни. Как будто это не он, а пылкий влюбленный гладил волосы своей единственной возлюбленной. Гладил и уговаривал открыться, еще не отдавая себе отчета в том, что он уже давно видит открывающиеся ему одна за другой красочные картины…

Расписанная умелыми мастерами карета, везущая важного чопорного господина, две женщины в светлых платьях и изящных головных уборах, увлеченно беседующие на краю площади, всадник, сжимающий в кожаной перчатке срочную депешу, спешно, по косой пересекающий каменную мостовую на взмыленной и хрипящей от усталости лошади, мальчик, с серьезным лицом бегущий по важному поручению, торговка, деловито несущая на базар корзину со свежей, пахнущей морем и рыбацкой снастью рыбой, стражник, проверяющий сапогом, жив ли тот, спящего у стены нищего. Маленькая девочка, стоящая прямо возле Рауля и пристально, с явным любопытством его разглядывающая…

Паша, здесь-и-сейчас, понимаешь, здесь-и-сейчас! – как мог, все более возбуждаясь, пытался Рауль передать за ужином пережитое днем, смачно жующему в это время сочный кебаб, но внимательно слушающему его Павлу.

Галя пила белое вино и смотрела в окно. Она во все это не верила.

P.S.:

Вечный город

Площадь старая вздыхает,

Вечер кисти достает.

Шум прибоя затихая,

Духа древности зовет.

И летят, сняв груз печали,

Время прошлого сыны.

Как осколки снов и яви,

Из забвения дыры.

В замке рухнувшем старинном,

Вальсы кружат при сверчках.

Вспоминают все, что в лунном

Свете ночи видно-АХ!

Как прекрасен жизни воздух,

Кровь фонтаном бьёт в виски.

Только жаль, что утро скоро.

Пресс веков людской тоски….