Брат 1 или везет же некоторым!

В детстве я был неспокойным. Вечно чем-то занятый спешащий, неугомонный. Как сейчас говорят – шебутной. Но еще дерзкий. Дерзкий до ужаса! Порою – до безрассудства.

Нет смысла рассказывать, сколько раз в детстве я подвергал опасности свою жизнь. Разбивая при этом лицо, колени, ломая руку или обдирая ладони до крови. Сколько раз мне довелось драться с ровесниками, сколько мне трепали уши и раздавали подзатыльники взрослые…  Сколько раз я был безжалостно бит ребятами постарше…

Но характер есть характер – его просто так не исправишь и не сломаешь. Если он есть, то приходится с ним считаться. Считаться и жить с ним. И получать по роже время от времени, если характер дерзкий.

Вот и в тот раз... Ах да, чуть не забыл!  Опять увлекся собой. У меня был брат. Вернее, есть брат. Настоящий, шикарный, надежный. Добрый и юморной. Но тогда я этого не понимал. Тогда он мне казался глупым, плаксивым, слюнявым и никчемным. Тогда я думал, что с братом мне вообще не повезло. Относился к нему, как к обузе, да и в принципе не понимал, зачем он нужен.  Вместо того, чтобы заняться тем, чем, на мой взгляд, должен был заниматься любой нормальный ребенок и, тем более, мой брат, а именно – смело лазить по крышам сараев, бить в подъездах лампочки, поджигать мусор на свалке, рубиться до последнего в хоккей, дергать за косы дворовых девчонок и о б я з а т е л ь н о драться, причем по любому возможному поводу, он, в большинстве случаев, тихо сидел дома, бесконечно грыз, как мультяшный заяц, яблоки и читал книжки. КНИЖКИ ЧИТАЛ. Это в восемь-то лет! Книжки! (До сих пор, кстати, в отличие от меня, читает).

Ну, в общем, тогда мне было одиннадцать. Почему-то я оказался во дворе один. Все остальные ребята то ли ушли на городской каток, то ли разбежались по домам предупредить об этом родителей, то ли были заняты чем-то. Одним словом, я был совершенно один, не считая, правда, девчонок. Но кто их считает? (по крайней мере, в те годы я по-другому вопрос не ставил). Считать-то я их не считал, но с присутствием их, конечно, с ч и т а л с я. И, общаясь с ними, обязательно напускал на себя особое воинственное выражение. И если что им и говорил, то всегда только с очень серьезным видом. При этом еще и сплевывая для важности сквозь зубы.

«Залетные» в нашем дворе появлялись редко. В те бородатые времена их сразу били, как и в любом другом районе нашего маленького, но крайне жесткого в этом плане северного городка.

Но в тот раз, когда я стоял возле подтаявшей кучи снега, на небольшом заасфальтированном пятачке между двумя трехэтажными домами немецкой постройки, кпз  и гордостью нашего двора – сталинской пятиэтажкой с ведомственной поликлиникой, каким-то внутренним, свойственным всем драчливым подросткам чутьём они поняли, что у нас безопасно.

Итак, стоял я совершенно один – четырнадцатилетняя Танька, девятилетняя Оля и её сопливая трехлетняя сестренка Лена – не в счет. Парни были явно старше меня. А один из них еще и покрупнее (для своих лет я был хорошо развит, и всегда выглядел немного взрослее). Обогнув столярку, из-за угла которой эта залетная троица так неожиданно «выплыла», они прямиком направились к нам. Так, как будто встреча со мной   была запланирована ими заранее и была целью их дерзкой вылазки.
Девчонки, предвидя недоброе, тут же испуганно замолчали. Я же наоборот – грозно и воинственно насупился. Сунул, по имеющейся у нас негласной дворовой моде в карманы обе руки, и, соизмеряя в уме свои силы, угрюмо уставился на обломок деревянной лопаты, воткнутой в почерневший весной снег еще в февральские метели, и к концу марта вмерзшую в него основательно.

«Хорошо бы её вытащить и сходу заехать по роже первому же чужаку», – промелькнула у меня мысль в этот сверхкороткий временной промежуток. – «Откуда они?  Нагаевских я, вроде, всех знаю - на днях с ними возле ТЭЦ в очередной раз сцепились. Может, с Пролетарки, или марчеканские? Эх, не вытащить мне лопату!» – резко закончил я про себя, внутренне полностью подготовившись к неизбежной стычке и продолжая мрачно оценивать стремительно приближавшуюся ко мне шпану.

Больше времени на размышления не оставалось. Драки, по - любому, было не избежать. И поэтому, вместо ответа на дежурное «как дела?» под кривую провокационную ухмылочку, я просто со всего размаху первым ударил парня, подошедшего ко мне ближе всех - по его конопатой, ненавистной сейчас больше всего на свете роже…

Трое против одного. При таком раскладе исход, конечно, был предрешен заранее. Хотя дрался я в те далекие времена отчаянно.

Но все равно, буквально через пару минут, под дружный отчаянный визг Таньки, Оли и сопливые пузыри малышки Леночки меня повалили на землю. Рыжий, (а именно его я и ударил первым) навалился сверху, и обильно окропляя меня кровью из своего расквашенного и видно (УРА!!!) сломанного носа, принялся меня душить. Старательно, со знанием дела. Не впервой, видно, было ему, подлецу, такое занятие. Я не сдавался. Но с учетом того, что другие двое пинали меня со всех сторон и всячески мешали скинуть навалившегося противника, дела мои становились все хуже и хуже. И в тот самый момент, когда я почувствовал легкий дурман от того, что начал терять сознание, для спасения ситуации и своей молодой, жадной, такой горячей и бьющей ключом жизни я напряг последние силы, чтобы скинуть с себя не на шутку вошедшего в раж негодяя, и вновь обрести свободу; чтобы, возможно, впервые в жизни попытаться спастись позорным, по своему тогдашнему убеждению, бегством…

Но тут, совершенно неожиданно для меня, рыжий ослабил хватку, испуганно заорал и буквально взмыл с меня вверх. Окрыленный, я тут же вскочил на ноги и, не теряя ни секунды, принялся молотить налево и направо налетчиков, потерявших в замешательстве свое преимущество.

«Держись!» – услышал я сзади Севкин голос, и уже понимая, что ко мне со всех сторон бежит подмога, усилил, что есть мочи, натиск на противников, стушевавшихся окончательно. Они дрогнули и… побежали. Неожиданный поворот!! Первым вслед за ними, как маленький метеорит стремительно пронесся мимо меня Сева, за ним Славчик. Сзади бежали Тёма и Черномор.

В общем, догнали мы их. Растащили нас уже только взрослые. Вовремя, как всегда, оттащили. В советские времена взрослые не были безразличны к тому, что происходит между детьми: курить на улице не давали, материться и, конечно же, драться тоже.

Ну да ладно, не об этом сейчас. В горячке погони и расправы с залетными я боковым зрением или еще чем-то, как сейчас принято говорить, подсознательно, все время чувствовал, что с нами есть кто-то еще. Кто-то, кого раньше в таких делах никогда не было. Кто для этого еще слишком мал и сам требует защиты.

Понял я, в чем дело, только когда мы дружной ватагой уже бежали обратно в наш двор от автобусной станции, где настигли и проучили чужаков. Рядом со мной, не отставая, сосредоточенно, с серьезным и взрослым лицом бежал мой младший брат Ромка.

Все подробности выяснились, когда мы вернулись домой.

В тот момент, когда мои, посланные волею случая, соперники подходили ко мне, брат   забирался на подоконник в нашей спальне, чтобы по просьбе матери позвать меня домой.  Выглянув в окно, он как раз увидел, как завязалась драка, и самое главное – как меня повалили на спину и принялись безнаказанно избивать. Ромка дико взревел, совсем как раненый медвежонок, выбежал на кухню, где повинуясь какому-то безотчетному мужскому инстинкту, схватил из ящика комода консервную открывашку и под удивленный, испуганный крик мамы выбежал на улицу. Ну а дальше… отчаянно вопя и заливаясь слезами, он подбежал к насевшему на меня сверху рыжему разбойнику и со всех своих детских силенок зверски воткнул ему тупую открывашку в мягкое место... (реально: прямо в его откляченную в пылу борьбы задницу, по самое ржавое основание)

Всё это я узнал уже у нас дома, на кухне, куда мы шумно ввалились и стали весело пересказывать матери подробности произошедшего. Чего греха таить, мама уже давно привыкла к подобным историям…

В общем, с тех самых пор я всегда знаю и чувствую, что у меня есть брат.  Где бы я ни был, что бы я ни делал, в каком бы состоянии и положении не находился, я всегда знаю, что на него можно положиться. Что он не подведет. И это настоящее счастье – иметь такого брата и одновременно друга. Преданного, верного. Истинного.

Спасибо тебе, БРАТ!