Революция или зачем люди убивают друг друга

Почему "Коршун"? Откуда взялось это дурацкое название? Кому пришло в голову назвать так отряд милиции особого назначения? Хотя почему бы и нет? Пусть называются, если хотят. Мне-то уже все равно. Меня только что убили. Какое-то время после этого я махал руками перед собой по инерции, все еще пытаясь содрать маску с ударившего меня молотком по голове человека. Но потом я услышал, как справа от меня заорал во все горло Петро, что Миху убили. А вообще-то, Миха - это я.

Оставив в покое рожу в маске и развернувшись к Петру, я стал с силою трясти его за плечи, одновременно с этим крича ему в лицо, что он несет?! Но он как будто сдурел от боя - склонился над кем-то в нашей форме и продолжает орать, словно его самого убивают: "Миху убили! Миху убили!". "Во идиот", - подумал я, помогая перевернуть ему лежащего без движения товарища. А когда мы его перевернули, сильно напрягся сам: похоже, идиот все же я. Не понял сдуру, что меня убили. Впрочем, в такой заварухе не каждый сразу это поймет. Это я так... оправдываюсь. Сказать по правде, неудобно, что так лажанулся. Много вроде читал при жизни на этот счет. Крещеный. Только вот на Рождество пару дней назад в церкви был. И, на тебе, смерть-то и проморгал!

В общем, я мертвый. Хотя пока все не понятно. Тело мое лежит вроде прямо передо мной. Кровь хлещет еще тепленькая из дыры в голове. Девочка какая-то склонилась. Зеркальце зачем-то к моим губам поднесла. К моим?! Да я вроде сверху смотрю на все это. Зачем они голову мне перевязывать начали? Вернее, ему. Телу моему. Телу? А я тогда кто? Дураки, зачем вы рукав мне задираете, укол, что ли, делать собрались? Петро, очнись, я помер. По-мер, оглох ты, что ли? Не слышишь, я сам тебе это говорю. Са-ам. Я, Миха! Слышишь? Мне-то можешь поверить, я обманывать не буду. Ну уж точно не в этом вопросе. Слышишь, по-мер. Дурак! Укол делает. Форму новую зачем-то порвал. Могли бы в музей боевой славы сдать. Ладно, похоже, они правда тут все чокнулись. Бесполезно объяснять что-то. Пойду, погляжу, что там вокруг делается...

Откуда у людей столько злости берется? Вот куда он так злобно с арматуриной бежит? На наших вроде. Точно, на наших. Сейчас еще убьют кого-то. А зачем? Зачем они нас убивают? Мы вроде порядок наводим. Их же и защищаем. У нас к тому же приказ был. Приказ. А кто отдает приказы? Чей это был приказ? Кто-то отдал. Но мы без оружия были, а нас убивают. Кто-то отдал приказ мне умереть... Точно убьет еще кого-то!!! Сколько злости у него на роже. У него тоже приказ?

А кстати, я хотел узнать про снайперов. Оттуда они вроде стреляли? Как мне сейчас передвигаться, может, просто лететь? Кайф! Это мыслями управляется. И пуля через меня, похоже, только что пролетела. Горячая. Но я ее не чувствовал. А откуда я знаю, что она горячая? Может, это не пуля была? Нет, точно пуля. Из "Сайги", и раскаленная. Да какая разница, откуда я знаю. Знаю и все. И к снайперам лететь незачем. Это наемники. Девять человек их там. В людей за деньги стреляют. У них договор. Одного мента - четырех гражданских.

Блин, так все же голову над этим неделю уже ломают. Надо Петру срочно все рассказать. "Петро!!! Слышишь, снайперы вон в том здании засели! Девять человек, экипированы по полной, как спецназовцы. За бабки народ валят. Как кур, без разбора. Срочно беги к нашим. Срочно! Слышишь? Это приказ!" - яростно трясу я за пятнистую куртку младшего лейтенанта, который при этом сам отчаянно кричит что-то неразборчивое отступающему в беспорядке от вконец обезумевшей толпы взводу... Не слышит по ходу. Бардак. Командира своего не слышит. А эти сволочи людей мочат.

Интересно, а из-за чего все это? Во куда надо лететь. Посмотреть, откуда ноги растут. И прекратить! Теперь-то мне все узнать можно. Мысли я вроде тоже сейчас читать могу. Что? Взять дворец президента сегодня любой ценой, потому что завтра может быть поздно? А у кого можно узнать, для чего? Почему здесь никто на этот счет ничего не говорит? Оружия достаточно, нападающих тоже. Штурм надо начинать сегодня. И все. А то, что там люди гибнут? Это здесь, в штабе революции интересно кому-то? Меня вот уже убили. У людей ведь родственники есть, родители, дети. Жены... Вика!!! Вике же надо сказать!!! Она же мне полчаса назад только звонила! Говорила, что ждет, и дети за меня очень боятся! Вика, милая, я сейчас...

Вика, Вика, миленькая, врут они все... Я живой. Не верь им.. Еще через мгновение уже говорил я прямо в лицо своей жене. Пытаясь при этом встряхнуть ее за плечи. Вика, как Петро и все остальные, меня не слышала. И с каменным лицом продолжала смотреть в телевизор прямо сквозь меня. Как назло, в этот самый момент там крупным планом показывали мое изуродованное и окровавленное лицо.

Стоящий на брусчатой площади рядом со мной корреспондент при этом тревожно сообщал, что буквально 15 минут назад разъяренные протестующие убили еще одного "коршуновца". Произошло это прямо в центре города, перед президентским дворцом. Слушая это, Вика прижимала к лицу руки, вздрагивала всем телом и, силясь что-то произнести, хрипела горлом. Ее глаза были широко раскрыты и полны ужаса. "Вика!!! Миленькая, не слушай их! Они врут все, - не отпуская ее плечи, продолжал кричать я изо всей мочи. - Я живой! Слышишь! Живой! Вика!"

"Мартын, Мартынка, - закричал вдруг неожиданно появившийся в дверях мой старший, пятилетний, сын своему младшему погодке-братику. - Беги скорее сюда, тут папку по телеку показывают!" Повинуясь еще живущему во мне импульсу, я бросился ему навстречу в порыве загородить собой телевизор и оградить его тем самым на мгновение от страшной правды. Но меня опередила Вика, соединившаяся на мгновение со мной на пути к сыну. Она первая достигла его и, споткнувшись перед ним о край завернувшегося от открытой двери ковра, буквально накрыла Мирона своим телом. Земная инерция с силой кинула меня на них сверху. Вика дико завыла. По коридору с испуганным лицом к нам бежал маленький Мартын.

Силы небесные! Кто способен это выдержать? В этот самый момент по милости свыше Миху засосало в "тоннель"... Кто ответит на вопрос, зачем одни люди убивают других людей? Может быть, на этот вопрос никто сейчас и не ответит. Но... Миха не умер. А значит, настанет время и для ответа.