Новогодняя сказка (почти добрая)

Дотошный читатель, прочтя сказку скажет: «А что в ней Новогоднего?» Отвечу. Одни из самых искренних и светлых наших надежд связаны именно с наступающим годом. А вот с чем связано их исполнение? В этом вопрос. Большой вопрос. Можно даже сказать вопросище.

– Ты не представляешь, как я счастлива! На этот раз всё совсем по-другому! Я просто летаю от счастья! Мне так хорошо! Ты не представляешь, как я рада. Нам обязательно надо увидеться, я должна тебе всё рассказать, – без устали тараторила в трубку Машка.

Егор убрал телефон от уха и по привычке задумался. Время есть - Машка будет повторять одно и то же еще минимум минут тридцать. За время её нескончаемого монолога он успел окончательно проснуться и, вдобавок к этому основательно замерзнуть. Машка, по-свойски, позвонила ему на домашний. Было воскресение, 10 утра, и, естественно, Егор еще спал. Но так как телефон трезвонил бесконечно долго, пришлось вставать. Раздраженно он прошлепал голыми пяткам по коридору, зло схватил с подставки трубку с единственным и вполне естественным желанием обломать любого, кто бы это ни был, и тут же вернуться досыпать в еще хранящую тепло холостяцкую постель, но… У Машки был такой искренний и радостный голос, что, забыв о желании сходу нагрубить, Егор неожиданно для самого себя застыл возле столика – босой, в одних цветастых трусах. Мраморный пол холодил, трусы не согревали. В большой гостиной, из-за оставленного на ночь открытого окна было свежо, но Машка этого не знала и продолжала взахлеб делиться нахлынувшими на неё эмоциями.

Машка. Чего она вообще мне в такую рань позвонила? Год не общались, вроде…
Они знали друг друга уже лет десять. Егор не мог вспомнить, как, где и когда именно они познакомились. Переспали вроде только раз, да и то через пару лет. И все это время продолжали общаться. У Машки было прекрасное чувство юмора, она классно одевалась, и из-за этого ему нравилось время от времени с ней видеться. (Конечно, только когда у неё всё было нормально на любовном фронте). Обычно, кто-то из них звонил первым и говорил, что скучает. После чего они встречались в одной из московских кофеен, подтрунивали друг над другом, шутили, язвили и много смеялись.  Расставаясь, искренне жаловались друг другу на то, что так редко видятся, обещали на этот раз обязательно звонить и встречаться чаще, и… пропадали, как минимум, на ближайшие полгода.

– Да, да, – снова поднес он телефон к уху, – да нет, слушаю, задумался просто. Хорошо, давай встретимся. Хорошо, хорошо, давай через пару часов на Неглинной. Пока.

–Ты не представляешь, как я счастлива! На этот раз все совсем по-другому! Правда! Я просто летаю от счастья! Мне так хорошо... Ты не представляешь, как я рада тебя видеть и сколько хочу тебе рассказать, – сходу затараторила Машка, забывая при этом обменяться их обычными, ставшими почти ритуальными, взаимными колкостями при встрече.

Щеки её горели, глаза блестели, голос ее, радостный и нежный, был полон низких бархатных ноток.

Егор загрустил… и посмотрел на часы.

– Ой, я не спросила, сколько у тебя есть времени, ты спешишь? – тут же спохватилась Машка. – Я совсем еще не успела тебе про него рассказать. Знаешь, в этот раз всё действительно совершенно по-другому. Он совсем не похож на всех, с кем я встречалась раньше. Ты же помнишь...

Егор помнил. У Машки было обыкновение, заводя новые отношения, делиться с ним сопутствующими обстоятельствами. Дважды: в самом начале бурно развивающегося романа и при, не менее ярком и обычно эффектном расставании.  Причем все её истории, (на его памяти, уже как минимум, с пятью- шестью бой-френдами) начинались и заканчивались поразительно одинаково: сначала нездоровый блеск в глазах, полностью застилающий разум, затем красные, свидетельствующие об излишней эмоции пятна на щеках и грудной, полный несбыточных ожиданий и так безоговорочно предвещающий очередное неизбежное разочарование голос…

Однажды, год-полтора назад, ночью Машка позвонила Егору и с болью в голосе (как ей удается всегда так реалистично вживаться в образ?) сообщила, что ей надо срочно с ним увидеться, чтобы «всё» рассказать. Кстати, на Неглинной они тогда и встречались, как раз похоже за этим же самым столиком.

Он хорошо запомнил несколько фраз из тогдашнего её плачевного «спича» и вроде бы даже искренне за неё расстроился. Что при его, полном сарказма характере, было почти нереально. Невиданное дело: он совсем не издевался над ней и почти не смеялся. Как она тогда говорила? - «Ты ведь знаешь, я всё понимаю и всё была готова ему прощать: что он не работает, что у него никогда нет денег, что он переехал жить в мою квартиру, что он поругался с моей мамой, что он всем и всегда не доволен. Но знаешь, когда после очередного скандала он сначала стал портить мои вещи, а потом, когда я, расстроенная, уехала из дома, он выбросил в окно мой туалетный столик…Ты понимаешь, что я чувствовала? Это было последней каплей. Это слишком даже для меня…» В конце концов она сказала: «Я не понимаю, почему мне в жизни всегда такие уроды попадаются?»  Получается раньше всегда уроды попадались, а теперь на вот; всё совсем не так. А ведь я точно помню: когда в прошлый раз все только начиналось, всё тоже было СОВСЕМ НЕ ТАК!

Да, Машка, Машка... Те же счастливые глазки, те же румяные щечки, то же ожидание чуда и полный задорного оптимизма голос... Де-жа-вю.

– Маш, а сколько у тебя их уже было? – внезапно спросил Егор.

– Кого?  – мгновенно осеклась Маша.

– Ну, бой-френдов твоих.

 – Не помню, немного, а почему ты спрашиваешь? – в голосе у Машки стало появляться раздражение.

 – Ну «немного» – это сколько, 15-20? – Не унимался Егор.

 – Ну нет, что ты, – явно задумалась, вспоминая, Маруся, – максимум, 6-8...

 – Может, 10?

 – Ну, вряд ли… А ты зачем меня об этом спрашиваешь?

 – Да так. Переживаю за тебя, как бы всё снова, так же, как и раньше, не закончилось.

 – Ты зачем меня на негатив программируешь? – отложила вилку вконец расстроившаяся Машка.

– А замужем ты была? – совсем уже не к месту брякнул Егор.

– Зачем? – искренне удивилась Машка, а потом, как-то зло добавила, – да пошел ты, я с тобой, как с другом, а ты…

В общем, встреча не удалась. Успокаивать, а уж тем более уговаривать Машку остаться, Егор не стал и еще через пять минут он оказался за столиком полупустого в это раннее время зала один.

«Чего она завелась? Не помнит, что ли, дура, как сама в прошлый раз жаловалась? Забыла, как я полночи просидел тогда, её успокаивая... А если, правда, не помнит? Да как такое возможно... А 10 раз подряд одно и то же возможно? Блеск в глазах – потухший взгляд, возбужденный румянец – болезненная бледность, чувственный голос – печаль и апатия... Так получается, правда, не помнит? Вечный двигатель под названием Машка. Ослик на мельнице. Круг, еще круг, еще много-много раз круг? Сколько раз можно наступать на одни и те же грабли? 10, 20, 100, миллион?

«Почему мне в с е г д а такие мудаки попадаются?». Машка, так, может, дело все-таки не в мудаках? Хотя вроде Машка нормальная… Веселая, одевается хорошо. Ну, правда «одевается» – это еще не характер, а что я вообще про неё знаю? Добрая, отзывчивая, творческая, терпеливая, не больно требовательная, язвительная, тщеславная, обидчивая…

А почему вообще с нами повторяется одно и то же? Ну, раз-два – понятно: не сделали выводы, не увидели до конца, не додумали, как следует. Ну а 10 раз подряд одно и то же!.. Что заставляет нас повторять одни и те же ошибки, возвращаться к одним и тем же последствиям, постоянно преодолевать одни и те же трудности? Устойчивые черты характера, наши недостатки и слабости? алгоритмы мышления? Почему мы не видим, что опять идем в том же самом, что и раньше, направлении. Что через некоторое время опять столкнемся с маниакально преследующими нас всю нашу жизнь похожими проблемами. Что мешает нам сделать выводы, научиться на собственных ошибках и изменить своё поведение? И в итоге получить совершенно новую жизнь и продвижение в желанном и нужном нам направлении?

Бег по кругу. Глупый ослик на яркой жизненной мельнице.

Эх, Машка, Машка...  До новых встреч!