Школа

Посвящается Диме Яценко.

Я умер. В этом нет сомнений. Я точно умер.

Умер…Умер! Умер!

Но, что толку, снова и снова повторять это, как успокоительную мантру, уже несколько часов кряду. Так, надо успокоиться. Это обязательно должно иметь объяснение. Попробую прокрутить все с начала.

Не может быть сомнений, что я умер. Я точно помню эту ужасную боль, причинявшую мне столь невыносимые страдания все последние дни. Да, БОЛЬ. Такая страшная, что не помогал даже чистый морфий, который мне из чувства сострадания регулярно кололи реаниматологи 58-й городской больницы. Я точно помню, что под конец моего пребывания на земле я молил Бога только о скорой смерти. Эвтаназии я не приемлю. Жизнь – священный дар, по моему разумению. Не нами дана, и не нам её обрывать. Но Он бесспорно имеет на это право. И, все последние дни и часы я молил Его об этом, как только мог. Точно помню момент, когда возле моей кровати появились пара дюжих ребят. Я сразу понял, что это означает. Сразу, хотя внешне они и были похожи на обычных санитаров, так часто дежуривших возле моей кровати в последнее время. Несмотря на то, что эти двое тоже были одеты в белые больничные халаты, я точно знал: это ОНИ. Порученцы. Дальнейшее мгновенно это подтвердило – синхронно и, если можно так выразиться, профессионально, «ребята» подхватили меня с обеих сторон под руки и подняли с кровати. Появилось ощущение, что вместе с ними меня втягивает в себя гигантский пылесос. Не видимый для меня и находящийся где-то позади равнодушно выполняющих свою обычную работу порученцев. Мое тело при этом оставалось неподвижно лежать на кровати. Боль мгновенно прошла.

Парни в белом еще раз несильно дернули меня за руки, и я оказался парящим в воздухе. Сами они куда-то исчезли. А я остался один на один со своим неподвижным телом. Осторожно оглядевшись вокруг, я нерешительно сделал кружок-другой вокруг кровати, легко паря под самым потолком палаты. И, все более наслаждаясь приобретенной свободой, полетел сквозь стены по больнице.

Не помню точно, как это произошло, но неожиданно я очутился у себя дома. Видел, как маме сообщили по телефону о моей смерти. Пытался её успокоить. В отчаянье крутил продолжающую оставаться неподвижной ручку крана, пытаясь налить ей воды, когда она упала в обморок. Нежно обнимал её заплаканное лицо, целовал и пытался вытереть слезы…

В последующие несколько дней я облетел весь город, всю нашу страну (всегда мечтал это сделать и, понятно, не удержался), а заодно и весь мир. Интерес ко всему, что я видел, медленно угасал… Я еще продолжал отчетливо слышать людскую речь, различал лица, по-прежнему хорошо понимал, что происходит вокруг, но… как-то без особого ко всему интереса. Где-то к концу второго дня воспринимаемая мною картина мира начала становиться все более и более расплывчатой. Из всего, существующего на земле не безразличной мне, по-прежнему, оставалась только мама. Горько и безутешно сетующая на свое одиночество и злую судьбу. Я перепробовал все, что приходило мне на ум и казалось возможным, чтобы дать ей хоть какой-то ощутимый знак, что я жив. Но ничего из предпринимаемого мною не получалось. Постепенно меня начало томить мое нахождение на земле и захотелось куда-нибудь убраться. Но как практически это можно сделать и куда вообще отсюда можно сбежать, я не знал…

Нет нужды говорить, что я посетил свои похороны. Конечно, мне было интересно, что я буду чувствовать. Меня же вроде хоронят. Меня? Ладно, потом, как ни будь с этим разберусь. Скажу вам по секрету, что это оказалось весьма сомнительным удовольствием. Ну, а как еще может быть? Все стоят с печальными физиономиями. Но ведь я при этом мог читать их мысли… Коварная Люси. Полной правдой оказалось все, что я слышал раньше на твой счет от друзей: тебя интересовали только мои деньги и положение. Да и друзья, честно сказать, тоже хороши. Ни один из присутствующих не скорбел обо мне искренне… Кто-то думал, что на улице довольно прохладно и можно простыть, кто-то – что церемония тянется слишком долго. Многие прикидывали, как бы технично смыться с поминок, не обидев этим маму. Да, мама… Она единственная по-прежнему искренне горевала о моей смерти…

Вся эта непонятная церемония начала порядком надоедать мне. Я с ужасом подумал, что придется еще торчать на застолье и слушать формальные речи… Внезапно это стало совсем невыносимо...

Наконец, гроб с моим телом опустили в могилу, сверху с грохотом кинули первые лопаты замерзшей земли. Присутствующий на похоронах батюшка начал читать заключительные слова заупокойной молитвы. Мать упала на лежавшие неаккуратной кучей возле могилы комья и громко заголосила. В последний раз на этой грешной земле мое сердце сжалось от боли. И тут… Похоже, снова заработал невидимый пылесос. Вокруг правда, при этом никого не было. Ни ангелов, ни джинов, ни порученцев. Медленно закручивая по спирали, меня засасывало в открывшуюся прямо над собравшимися для похорон воронку. Я с радостью отдался долгожданному восходящему потоку и полетел….

А вот потом все самое непонятное и началось. После невиданного по ощущениям полета я вывалился наружу из какого-то заржавелого железного желоба. Все вокруг было абсолютно РЕАЛЬНЫМ И КОНКРЕТНЫМ.  ЭТО БЫЛ ПОЧТИ ОБЫЧНЫЙ В НАШЕМ ПОНИМАНИИ ЗЕМНОЙ ГОРОД.

СТОП!!! Вспоминай, вспоминай!! Да, точно!!! Там, у самого края маленькой площадки в виде мишени, на которую я так неожиданно приземлился, на тонкой крашеной ножке из стороны в сторону качалась небольшая и почти незаметная табличка «МЕЖДУМИРЬЕ».

 Но что это значит? А где рай? Где ад? И почему меня никто не встречает? Почему все ходят вокруг так, как будто до меня никому нет дела? Куда они все идут, бегут, едут? Откуда здесь самые, что ни на есть обычные автобусы и даже такси. Почему они едут по реальным дорогам, а вокруг стоят реальные дома. И в них заходят РЕАЛЬНЫЕ, одетые совсем поземному, люди. Но когда я попытался зайти в одно из этих зданий, меня не пустили. Ничего не объяснили, а просто мягко и вежливо преградили мне путь. При этом я и сам, каким-то образом понял, что мне туда нельзя. И даже не возражал. На автобусной остановке стоит турникет, через который нужно пройти, чтобы сесть на общественный транспорт. Но к нему надо что-то прикладывать. Такси проносятся мимо так, как будто меня не существует. Хотя другим достаточно просто, как принято на земле, поднять руку…

Какой-то заколдованный круг. Как его разорвать? И есть ли вообще отсюда выход? Может, я попал не туда, куда надо? Но как узнать, куда вообще я должен был попасть? И куда вообще надо? Кому здесь сообщить, что я попал не туда? Где те двое крепких ребят из больницы, куда они подевались? Почему я не догадался спросить у них об этом? Там, на земле, было много умерших душ, но никто из нас не разговаривал с друг другом. Все делали вид, что не замечают других. Я тоже ими особо не интересовался, но может быть, мне следовало у них узнать, куда мы направляемся? Похоже, что, просто ломая голову над этими вопросами, я не найду необходимые мне ответы. Возможно, надо искать ответ в чем-то другом. Попробую последовательно прочесать город, квартал за кварталом, улицу за улицей…

Так, это похоже на какое-то общественное заведение. Спешащие сплошным потоком люди деловито и озабоченно поднимаются по широкой лестнице, а через какое-то время со стопками бумаг так же деловито выбегают обратно. Пройти в здание можно только по не видимым обычному глазу бэйджикам. Понятно, мне опять вход заказан…

А это, вроде, метро. Странное, правда, по форме сооружение, и материал, из которого оно построено, похоже, еще не знаком человечеству. Какие ажурные у него формы. Стоп! Требуется оплата. Ясно, снова пролетаю мимо.

Что это???!! Умершие едят???!!! Гамбургеры, как в Макдональдсе, и темную шипучую газировку? Брррр. Стоило тогда умирать?! Хотя они так аппетитно это жуют. Я бы тоже не отказался. Но за это тут принято чем-то платить.

Так, похоже здесь такой же световой день, как и на земле: уже темнеет и привычно зажигаются фонари. Бред какой-то. Зачем тогда умирать, если здесь все устроено почти так же? Пойду-ка я вон на ту, самую оживленную и светлую улицу, что видна через площадь.

Что-то новенькое. Девица легкого поведения? Я не умер! Это все действие морфия. Иначе как такое возможно? Но даже если это и грезы, по крайней мере, она видит меня и машет рукой. Хоть кто-то здесь ко мне не равнодушен.

– Здравствуйте, – дружелюбно кивает она мне головой, – добро пожаловать в наше заведение. Мы поможем вам получить всевозможные удовольствия.

Да ну!!

– А что еще можно у вас получить? – спрашиваю я, хоть и несколько ехидно, но все же с благодарностью, что она проявляет ко мне живой интерес.

– Сертификат идентификации личности, проездной на все виды транспорта в междумирье и универсальную платежную карту с неограниченным количеством барцеров, – тут же, невозмутимо и похоже заученно добавляет она.

Логично, что первым и абсолютно естественным моим позывом было заорать на всю улицу «ДА!!!!! ДА!!!! ДА!!» и, бросившись ей на шею, жарко расцеловать эту ярко накрашенную и нелепо, учитывая всё же место, где мы находились, одетую девицу.

Но… что-то глубоко внутри меня неприятно кольнуло упреком и заставило остановиться.

– Извините, но я еще пройдусь немного, посмотрю, что еще здесь предлагают. Дело в том, что я только что прибыл сюда, хочу оглядеться, понять, что и как – неуверенно залепетал я вместо поцелуев.

В ответ девица равнодушно пожала плечами, показала мне язык и, тут же потеряв ко мне всякий интерес, радостно замахала очередному затерявшемуся в междумирье бедолаге, попавшему сюда, как и я сам, только наитием свыше.

«УЛИЦА ПРЕДЛОЖЕНИЙ», – гласила надпись на стене дома, возле которого я только что разговаривал с «зазывалой», так поразившей поначалу меня своей вульгарной для здешних мест внешностью. Хотя, как выяснилось немного позже, она здесь была далеко не самой оригинальной. На Земле я когда-то смотрел фильм «Пятый элемент». Так вот, своей экстравагантностью его герои лишь отдаленно напоминали здешнюю публику. Чего я только не увидел, продвигаясь дальше по улице. Многочисленные и вездесущие торговцы предложениями или, как я их тут же окрестил на своем внутреннем сленге, «рекламные агенты», перекрикивая друг друга и создавая атмосферу настоящего базара, на все лады расхваливали свои «услуги» и «товары». А предлагалось здесь многое. Повышение текущего уровня рая, посещение закрытых уровней рая, рай для избранных, смягчение наказания в аду, установка в аду кондиционеров, ознакомительные экскурсии на различные уровни ада, обучение всем возможным существующим способностям, ускоренное прохождение некоторых обязательных духовных программ, увеличение емкости сознания, очищение кармы, подготовительные курсы к возвращению на Землю, ускоренные подготовительные курсы к возвращению на Землю, телефонный разговор с оставленными на Земле близкими, связь с ними по скрайпу, связь через сны, свидание с родственниками, находящимися в раю или аду, прием бандеролей в ад, внеплановое свидание с отбывающими наказание,… Одна полная дама в блестящем, плотно обтягивающем её тугие формы платье, зазывно предлагала быстрое и, что важно, качественное обучение всем известным формам и таинствам любви. Многие «торговцы» использовали для привлечения внимания всевозможные технические новинки: парящие в воздухе айкады, световую бегущую строку, громкоговорители. Некоторые демонстрировали при этом всевозможные фокусы и трюки, которые, к слову сказать, проделывали с невероятным мастерством. Обычно это происходило прямо возле входа в заведения, которые они представляли. Разнообразие строений также было способно впечатлить любой, самый требовательный ум и воображение. Хотя, говоря между нами, безвкусица тут царила полная. Культурно говоря, эклектика. Рядом с роскошными многоярусными дворцами неожиданно располагались здания уверенно-передовые, с максимально смело воплощенными идеями. С ними соседствовали поистине выдающиеся арт-объекты, резко выделяющиеся даже здесь своими особыми, не свойственными привычной материи, формами. Тоже самое можно сказать и о применяемых здесь материалах. Поражало их разнообразие: от старых, дышащих настоящей древностью кирпичей до растягивающихся или парящих в воздухе. Здесь можно было встретить стены, поглощающие звук, и фасады, производящие свет. Невозможные вне этого мира металлические сплавы повсюду причудливо сочетались с тем, что, возможно, тут называлось стеклом...

Но, как ни поразительно было все, увиденное мною, надолго я задержался один-единственный раз – возле двух небольших, прозрачных пирамидальных конструкций, расположенных на небольшой площади прямо посередине улицы. Они резко контрастировали со всем остальным своими простыми и четкими линиями. Это были естественные и привычные для глаза формы без всяких дополнительных украшений. Одна из них была светлых тонов, время от времени, правда, меняющая свою насыщенность, в зависимости от входящего внутрь человека. Другая пирамида периодически принимала все оттенки темного, вплоть до черного, тоже реагируя, как стало ясно из моих наблюдений, на входящего внутрь человека. Возле дверей каждого «храма» стояли по два человека, по одному с обеих сторон от входа. Внешне довольно похожие между собой, они отличались от всех остальных на этой улице полным безразличием к проходящим мимо. Молчаливые до этого стражники «оживали» и с достоинством брали бумаги только у тех, кто, подходя к тому или другому входу, показывал имеющееся при себе направление. Проверив сканером подлинность документа, они вежливо, независимо от того, в рай или ад направлялся человек, впускали его внутрь.

Меня они не замечали. На всякий случай, я достаточно долго помаячил прямо напротив них, даже кашляя время от времени, в надежде обратить на себя внимание, но, не дождавшись никакой реакции, был вынужден пойти дальше. «Левитация за час, чтение мыслей», продолжил я чтение всевозможных табличек и вывесок. Какой-то мужик, с виду явный ханурик, увязавшись за мной с левого бока, стал мне подмигивать и, заговорщицки приложив палец к губам, предложил организовать запрещенную экскурсию в междумирья других планет. «Гарантированное возвращение на Землю президентом, олигархом, знаменитым актером, возвращение на Землю вместе с любимыми родственниками», – кричали ото всюду все новые и новые, окружающие со всех сторон нас надписи.  Несколько грубовато я вырвал свою куртку из его цепких и, похоже, давно немытых пальцев и ускорив шаг направился дальше. «Возможность получать секретную информацию с вышестоящих уровней без посредников, нагрудные знаки отличия», продолжал я читать, скорее, уже машинально. В какой-то момент от царивших здесь пестроты и разнообразия я стал терять остроту восприятия. «Подделка документов личности, удаление из книги учета и расчета неприятных записей, перепродажа ответственности третьим лицам, секс с Нифертити…»

 Стоп!!!! – резко дал я себе команду.

– Похоже, надо идти обратно, а то уже пошли совсем низкосортные предложения, – подытожил я вслух, останавливаясь и внимательно оглядываясь по сторонам. Тихонько кравшийся за мной ханурик тут же шустро юркнул в обшарпанную дверь с покосившейся табличкой «Нирвана и иллюзии, полный комплекс».

«Быстро, надежно. Гарантированные заработки барцеров, межпланетные трансферы, конвертация барцеров по выгодному курсу без комиссии, мгновенное зачисление барцеров на счет, отключение укоров совести, двойная приписка», – по инерции прочитал я несколько бегущих электронные надписей на еще паре-тройке ближайших ко мне дверей. Резко тряхнул головой окончательно приходя в себя и, выйдя из начинавшего было окончательно поглощать меня транса, уверенно зашагал обратно.

Быть может, уже раз семь прошёлся я туда и обратно по тянущейся на несколько кварталов улице. Моя старая знакомая, завидя меня в очередной раз, послала воздушный поцелуй и демонстративно повернулась в мою сторону своим обтянутым в латекс задом. Другие торговцы тоже начали меня узнавать. Кое-кто также приветливо махал мне рукой. Некоторые, как и девица, позевывая, отворачивались. Светлая и темная пары, незыблемо несущие караул у входа в рай и ад, по-прежнему меня не замечали. Они реагировали только на тех, кто подходил к ним целенаправленно. Да к тому же имея на руках соответствующее предписание.

«Так, хорошо», – думал я, медленно шагая по улице, – «пройдусь еще раз, и что? Выбирать надо из этого? Но если меня ничего тут не привлекает? Я, может быть, еще согласился бы на рай, но там, похоже, тоже никто меня не ждет…»

И вдруг: «ШКОЛА». Смысл этой надписи отозвался в моем мозгу взрывом шаровой молнии. «Школа», – читал я снова и снова, пытаясь прийти в себя и осмыслить написанное. «Школа», жадно впитывал я смысл этого слова, глядя в упор на маленький указатель, острый конец которого был направлен в сторону едва заметного прохода между уходящим в небо хайтековской высоткой и огромным, украшенным цветными лампочками дворцом. На занимающей почти половину трендового зеркального фасада «плазме» крутили рекламу «продвинутого удовольствия». На тюрбане величественно стилизованного «джинна из кувшина», важно расхаживавшего у входа во дворец, красовалась мигающая надпись: «Неслыханные удовольствия». Проход к школе был еле заметен. Ничего удивительного, что я не увидел его раньше. Он был почти не виден на этой пестрящей всеми возможными цветами улице, слепящей вспышками от многочисленной рекламы и оглушающей криками, на все лады расхваливающими свои предложения «рекламщиков». Конечно, я много раз проходил мимо этой маленькой, ничем, кроме самой надписи, не примечательной таблички, но увидел её только сейчас. Медленно бредя по улице, в состоянии, близком к полному отчаянию. «ШКОЛА», – прочитал я еще раз и, не мгновения, больше не сомневаясь и не оттягивая с решением, полностью убежденный в правильности своего выбора, уверенно свернул с шумной улицы на еле заметную тропинку, ведущую прямо в переулок, зажатый между кричащим хайтеком и классической роскошью.

Какое-то время я шел в полной темноте по очень узкому проходу между двумя огромными зданиями. Настолько тесному, что мои локти ощущают гладкую необычность материала на стене справа и шершавость старинной каменной кладки слева. Несмотря на отсутствие света и дополнительных указателей, моя уверенность, а вместе с ней и внутреннее ликование возрастали.

Вот. Наконец и дверь, над ней – только маленькая яркая лампочка. На самой двери прикреплена ничем не примечательная табличка «Школа». Внизу, на отрывном листочке из еженедельника, небольшая приписка: «Даем только знание. Обучение без перерыва на сон и обед. Тяжело. Круглосуточно. Без уверенного звонка, искренней Веры и первоначального понимания слова БОГ не входить».

Читаю еще раз внимательно надпись. Просто для проверки, что я ничего не упустил.

Одергиваю одежду, приводя её в порядок после долгой ходьбы. Машинально приглаживаю волосы. По старой привычке, как всегда в моменты особого волнения, поправляю очки и вытираю выступившие на лбу капельки пота.

Пытаюсь вспомнить все, что я знал раньше про эту простую, немного желтоватую дверь.

Счастливо во все лицо улыбаюсь, мысленно благодарю БОГА и УВЕРЕННО нажимаю на звонок.

Я дома.