Отклонение от инструкций или невиданное откровение

- Сколько?

-7564 раза.

- Еще разок?

- Можно.

- 7565.

- Успеем ещё?

- Да ладно. Надоело. Сейчас уже поднимутся.

Каждый человек имеет «наблюдателя». Или даже двух. Мы не знаем сколько. Но они точно есть. В данном конкретном случае мы считаем, что у каждого по одному. Наблюдатели по своей сути бесполые, но - одни всегда прикрепляются к женщинам, другие - к мужчинам. Специфика такая. Их функция: записывать на протяжении жизни «всё и вся» в малейших деталях. В данном конкретном случае их «подопечные» - мужчина и женщина. Взявшись за руки, они поднимаются в гору. Совершенно молча. Очень медленно. Наблюдатели пишут их мысли, но, так как делать это они могут на любом расстоянии, а также и в движении, то развлекаются тем, что сами   поднимаются и спускаются с горы наперегонки. При этом они считают, сколько раз смогут подняться и спуститься за то время, пока на гору поднимутся люди. Честнее сказать, на холм.  Хотя, и довольно высокий.
Весна. Вершина и видимый нам склон покрыты сочной молодой травой и буйным разноцветием. Мужчина и женщина никуда не спешат. Каждый думает о чем-то своём (всё, естественно, тщательно пишется наблюдателями). При этом они от души любуются природой, она поистине великолепна в это время года.

- Поднялись, наконец.

- Улитки, а не люди.

- Пойду, посмотрю, что он видит. Люблю смотреть на мир глазами человеков.

- Да. Я тоже. Как в перископ. И всегда что-нибудь новенькое.

Мужчина и женщина неподвижно стоят на вершине холма. Их руки по-прежнему вместе. Они оба сосредоточенно всматриваются в открывшуюся сверху долину. «Наблюдатели» находятся внутри них и тоже с любопытством рассматривают долину. При этом, каждый глазами своего подопечного.

- Красота!

- Уродство!

- Ты о чем?

- О том, что он видит: уродство…

- Подожди, какое уродство? Красота.

- Как это можно назвать красотой? Это – уродство.

- А мы точно одно и то же видим?

- А разве может быть иначе?

- Иногда мне именно так и кажется. Давай на минутку поменяемся.

- Мы же служители. Нам нельзя нарушать правила.

- Нельзя. Но где написано, что мы можем смотреть на мир только глазами своего подопечного?

- Нигде вообще-то. А писать, при этом, мы каждый своего сможем?

- А что изменится? Я думаю, да. Пишем-то мы автоматически.

- Да. Точно нет никаких инструкций, что нам нельзя этого делать?

- Точно. Все полученные инструкции целиком в нас зафиксированы. Мы не можем что-то забыть. Правила гласят, что запись нельзя прерывать ни на секунду. А про то, что нельзя меняться - ничего нет.

- Боязно.

- Интересно.

- Боязно и интересно.

- Интересно больше.

- Давай!

«Наблюдатели» меняются телами. Точнее сказать, глазами. По сути, происходит нечто вроде обмена биноклями. Делают они это с целью посмотреть картину мира, открывающуюся взору подопечного противоположного пола. «Мужской наблюдатель» теперь видит глазами женщины и наоборот: «женский» - глазами мужчины. Первый присвистывает от удивления… И произносит что-то вроде «ничего себе» … Второй молчит в оцепенении. Через какое-то время он тоже подает голос: «Это невозможно» … Женским глазам открывается «идеально пасторальный», в стиле рекламы «милки вэй» пейзаж: уходящая вдаль бескрайняя долина с разбросанными там и сям маленькими игрушечными деревушками... Кое-где, в чистое голубое небо поднимается прозрачный дымок... На райских склонах пасутся упитанные и аккуратно подстриженные белые овечки. По живописной, протоптанной дикими животными дороге вверх подымается стадо ухоженных коров с разноцветными бубенцами на шеях… Возле чистой и резвой речушки весело играют дети. Из ближайшего от них милого кирпичного домика торопясь бежит девочка в красной юбчонке... Своими пухлыми ручками она придерживает на голове венок из желтых полевых цветов… «Женский наблюдатель» в тот же самый момент напряженно созерцает мужскими глазами страшный, разрушенный и заброшенный постиндустриальный город. Повсюду черные сгоревшие небоскребы. С мрачными, зияющими дырами вместо окон. Полусгнившие искорёженные машины, обрушившиеся мосты. Разбросанные повсюду в беспорядке кости людей и собак. Торчащие из вымершей земли обугленные стволы деревьев... Сожженные заправки и супермаркеты… В самом центре жуткой картины змеиным хвостом изогнулся остов перевернутого поезда… Тут и там от земли поднимаются удушливые испарения от догнивающей плоти и мусора...)

- Это не обман - то, что я вижу?

- Коровки и девочка в желтом венке? Она, кстати, уже добежала?

- Да. Купается вместе со всеми. А где-то вон там - возле озера, в самом низу долины у тебя должен лежать обгоревший поезд.

- Лежит. Как такое возможно?

- Не знаю. Я свяжусь с «центром». Там должны знать.

- А мы точно ничего не нарушили? Влетит.

- Уже бы влетело. Нас ведь тоже пишут. В общем, это немыслимо. Я спрошу.

Полученное объяснение: «картинка» действительно в с е г д а разная. Иногда различия не очень существенны, иногда кардинальны. Это связано с «центром восприятия»: у женщин он более чувственно-эмоциональный. Его центр расположен внизу живота. У мужчин он больше логико-рациональный. Его центр находится в голове. Это не означает, что мужчина смотрит на мир «головой», а женщина «животом». Принципиального различия между ними нет. Как нельзя сказать, что кто-то из них умнее или глупее. Речь скорее идет об «окрашивании» восприятий. Именно эта разница и лежит в основе многих непониманий между мужчиной и женщиной. Во избежание этого, надо хорошо знать и во время общения стараться всё время принимать во внимание эти свойственные обоим полам особенности. Можно также сказать, что для полноценной и гармоничной коммуникации мало просто учитывать специфичную мужскую и женскую природу. Необходимо еще уметь понимать и самому хорошо говорить на гендерном языке противоположного пола…

- Давай меняться.

- Давай. Мне не нравится то, что я вижу. Не привычно...

- Мне тоже.

- Тяжело им находить общий язык.

- Да уж, не просто. У меня теперь в голове раздвоение личности…

- Пройдёт.

Для справки и ради справедливости необходимо сказать, что инструкции «наблюдатели» не нарушили. Да и не дал бы им никто этого сделать...

«Наблюдатели» не нарушают.