КРЫЛЬЯ БАБОЧКИ
Все размещенные на данном сайте рассказы от начала и до конца написаны мною самим. И уже потом, некоторые из них отредактированы профессиональным редакторами (за что им огромный отдельный «респект» и уважение). Некоторые прошли только через профессионального корректора (то же соответственно большое «мерси»). Некоторые остались не тронуты ни теми и не другими (и такие к сожалению, сразу видноJ). Данный же сценарий, наоборот, изначально писался профессиональным сценаристом. Которому до этого, я передал только составленную мною заранее миниэкспликацию. А уже потом, я правил и вносил изменения в готовый, написанный на основе моей «фабулы» текст. В общем, мне кажется, на всякий случай, лучше заранее сказать правду. А то всякое ведь бывает…. КРЫЛЬЯ БАБОЧКИ Короткометражный фильм
ТИТР: Москва, 1964 год. ИНТ. ШКОЛЬНЫЙ КЛАСС, - ДЕНЬ За партами сидят шестиклассники, дети лет 12-13ти, все они что-то пишут. Лишь пара хулиганов на задней парте хихикает и переглядывается. У доски с книжкой в руках молодая учительница Мария Сергеевна, она, монотонно расхаживая, диктует скучным голосом: «Раздавите случайно ногой бабочку — и через несколько тысячелетий это будет равносильно гигантскому землетрясению, которое исказит облик всей Земли, в корне изменит наши судьбу человечества. Гибель одного пещерного человека — смерть миллиарда его потомков, погибших еще во чреве своего существования. Может быть, Рим не появится на своих семи холмах. Европа навсегда останется глухим лесом, только в Азии расцветёт пышная жизнь. Наступите на бабочку — и вы сокрушите пирамиды. Наступите на полевую мышь — и вы оставите на Вечности вмятину величиной с Великий каньон...» На последних словах дверь в класс резко с треском распахивается и на пороге возникает директор школы, ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Это женщина лет 50-ти, не совсем обычной наружности: некрасиво полная, в ярко-красном пиджачном костюме старомодного даже для 64 года покроя, рыжие волосы на ее голове закручены в какую-то немыслимую прическу, похожую на безобразный кусок скалы, на ногах аляповатые желтые туфли на размер больше. На шее зеленые, под малахит, бусы. Все это величие дополняет ядовито-синий вырвиглаз-шарфик. Лицо директрисы лоснящееся и красное от натуги, оно искажено страшной гримасой, видно, что она изрядно запыхалась. Как только она появляется на пороге, учительница испуганно роняет книгу на пол, весь класс вздрагивает и тут же привычно вскакивает с мест. Директриса будто раздувается, словно диковинная морская рыба, с ее губ срываются невнятное бульканье, похожее на ругательства, и наконец, она громогласно, делая акцент на каждом слове, орет:
ЕЛЕНА ПЕТРОВНА Кто это сделал?!
Мария Сергеевна бледнеет, но делает усилие и подходит к директрисе. Дрожащим голосом она пытается задать ей вопрос.
МАРИЯ СЕРГЕЕВНА Ел… Елен… а… Петров… на… Что… С… с… Случилось?
Директриса будто не замечает ее, но зато, вдруг замечая нездоровое шевеление на задних «партах двоечников», делает несколько шагов и проходит вглубь класса, между парт. Она смотрит выпученными страшными глазами на задние парты, и вновь орет:
ЕЛЕНА ПЕТРОВНА Васильев, Грязнов, Абрамов, Глинский, Петров – остаться! Остальные – воооон из класса!!!
Директриса размахивает руками, ее глаза страшно вращаются, все спешно выбегают, остаются только пятеро мальчишек. Тяжело надвигаясь директриса подходит вплотную к ним, они дрожат, как лист.
Я еще раз повторяю свой вопрос… (Страшно чеканя каждое слово) Кто это сделал?!
И снова заходится в визге:
Кто это сделал?
Мы видим испуганные лица мальчиков, они стоят бледные, но вдруг… один из них, Паша, гордо вскидывает голову, на его губах появляется хитрая победоносная усмешка, он смотрит директрисе в глаза и в упор, четко и ясно, будто бросая в лицо директриссе перчатку, произносит:
Я! Я это сделал!… Я! Я!
Паша смело смотрит на директрису, ее лицо становится белым от гнева. Учительница издает робкий «ах» и в ужасе закрывает рот руками.
Титр: Москва, 4-е октября, 1991 год. ИНТ. КАБИНЕТ ГЕНЕРАЛА, - УТРО Просторный и подобающе обставленный (большие напольные часы, т-образный стол, портреты на стенах, среди которых портрет Андропова) кабинет генерала. За основным столом сидит ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ, крепкого телосложения мужчина лет 50-ти, генерал сухопутных войск, командующий войсками Московского военного округа. Он грузно нависает над листом бумаги, на котором написано «Приказ №469 от 4 октября 1991 года», генерал смотрит на приказ, а в руках нервно теребит дорогую черную ручку. Перед ним сидит другой генерал, генерал лейтенант СЕРГЕЙ ЛЕОНИДОВИЧ, это Начальник Штаба Московского военного округа, - сухопарый стройный черноволосый мужчина лет 50-ти, с волевыми чертами лица. Он пристально смотрит на Павла Андреевича.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ (Тихо, глухим голосом) (Подхватывая интонационно выкрик «Я» из предыдущей сцены) Да, я! СЕРГЕЙ ЛЕОНИДОВИЧ (Наклоняясь всем корпусом к Павлу Андреевичу, страшным шепотом) Ты? И ты – понесешь за это ответственность? Ты? ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ (Не поднимая головы) Да. Я. СЕРГЕЙ ЛЕОНИДОВИЧ (Переходя с шепота на глухой голос) Ты не посмеешь, слышишь, Паша, слышишь?... Ты меня слышишь?!
Реплика повисает в воздухе. Пауза. Слышно только, как тикают часы. Павел Андреевич не поднимает головы. Видно, как по его лбу стекает дрожащая мутная предательская капелька пота.
Ты. Меня. Слышишь?... Ты не… Ты не посмеешь! Ты. Слышишь меня?
Вдруг Павел Андреевич резко поднимает голову и в упор смотрит на Сергея Леонидовича, в его глазах горят злые страшноватые искорки.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ Иначе… Что? А? Что ты можешь сделать? У тебя – штаб. У меня – войска. Лично мне преданные. (С напором, хитро демонически щурясь) А? Что? А?
СЕРГЕЙ ЛЕОНИДОВИЧ (Вдруг резко смягчаясь, доверительно) Паша… Паша… Андреич… Мы знаем друг друга тридцать лет, с училища, Паш… Паша, там – люди. Живые люди. Москвичи. Наши, русские. Женщины. Дети. Они как на Первомай вышли, по привычке. Понимаешь? Паш… (Снова переходя на страшный шепот) Это не Афган, это наши, свои, безоружные… Ты не можешь… Андреич!
На этих словах Павел Андреевич резко встает, бросает ручку на стол, идет к окну. Сергей Леонидович осекается, замолкает. Но не оборачивается. Однако через некоторое время тоже встает и подходит сзади вплотную к Павлу Андреевичу. Оба стоят, смотрят в окно. Вдали виднеются башни Кремля. Пауза.
СЕРГЕЙ ЛЕОНИДОВИЧ (Глухо, обреченно) Решать тебе. Но если ты пошлешь на площадь танки, я… Я срываю погоны, а тебя пусть судит Трибунал, народ… и Бог. Потом…
В это мгновение Павел Андреевич резко оборачивается, оказываясь вплотную перед Сергеем Леонидовичем.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ (Страшным шепотом, но с напором, багровея с каждой фразой все сильнее) Да неужели ты не понимаешь! А? неужели ты не понимаешь одного! Такой… Да такой… шанс бывает один раз в жизни! Один! Единственный! (Повышает голос, брызжет слюной в лицо) Один! Слышишь? Слышишь ты? Слышишь, блядь?! А? Шанс! Шанс! Ради него мы живем! Только ради него! Всю эту сраную жизнь! Ради шанса! И вот он! Бери его! Какой на хрен народ!? Вот!
Пауза. Павел Андреевич отходит от Сергея Леонидовича, но снова подбегает к нему, уже со спины.
(Совсем тихо, еле слышно, расставляя слова, мельком оглянувшись на потолок) Люди?... Люди, говоришь? Ну и… что… люди? Какие они люди? Пара десятков бездельников, которые не понимают, чего они хотят и кого и защищают! Толпа. Тупая серая масса. Которая просрала великую страну… Нашу с тобой, Серега, страну! Нашу! Великую страну, Сережа. Огромную державу, Сереж… Просрала, а теперь хочет ее американцам отдать за грош. Растоптать. Уничтожить. Продать… За джинсы и банку Колы… А? Не так?
Пауза. Сергей Леонидович молчит.
(В голос) На карте страна, на карте власть. И это шанс… Не мой. А шанс все вернуть, и спасти. Что до меня… Такой шанс, спасти свою страну, историю, прошлое – у человека, человеку выпадает раз в сто лет! (Пауза) И сейчас он у мня в руках. Ты понимаешь это? Он у меня. В одном приказе. Неужели ты думаешь, что я позволю себе его бездарно упустить?
Глаза Павла Андреевича горят страшным огоньком, Сергей Леонидович отходит от окна и, не глядя на коллегу, выходит из кабинета. Павел Андреевич застывает. Стоит несколько секунд, но затем оправляется и идет к столу. Он садится за стол, спокойно берет ручку, подписывает бумагу. Затем нажимает на кнопку на большом генеральском коммутаторе, в комнату немедля входит адъютант, отдает честь, вытягивается: «По Вашему приказанию прибыл!». Павел Андреевич молча протягивает ему приказ, тот забирает, выходит. Павел Андреевич, не набирая номера, снимает с коммутатора трубку красного цвета.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ
Кладет трубку. Замирает. Металлическим страшным взглядом смотрит куда-то перед собой, на губах мелькает нечеловеческая усмешка. После паузы, будто очнувшись, открывает ящик стола, берет оттуда табельный ПМ, прячет его за пазуху, но вдруг генерал вздрагивает. С улицы слышен чей-то неразборчивый крик. Павел Андреевич резко встает, идет к окну. Мы слышим крик за окном, он вырывается будто из глубины, нарастая, доносится грубый, истошый женский голос: «Кто это сделал?!»
ТИТР: Москва, 1964 год. ИНТ. ШКОЛЬНЫЙ КЛАСС Финальная мизансцена начальной сцены фильма, где директриса стоит перед строем мальчиков. Директриса продолжает кричать.
ЕЛЕНА ПЕТРОВНА Я повторяю, - кто?!
Испуганные лица мальчиков.
Кто? Кто это сделал?!!
Но вдруг один из мальчиков, Паша, понурив голову, делает шаг вперед. На его лице слезы, всхлипывая, он говорит:
Я. Я это сделал… Это все я сделал… Я. И я готов понести наказание… Простите меня…
Титр: Москва, 4-е октября, 1991 год. ВСТАВКА: Кадры хроники событий путча ГКЧП в Москве. У белого дома танки, БТРы, масса людей, баррикады, движение. НАТ. ОДНА ИЗ МОСКОВСКИХ УЛИЦ, - ДЕНЬ Одна из прилегающих улиц к району Белого дома, который высится неподалеку. Посередине улицы небольшие самодельные баррикады из пустых железных бочек, железных кроватей, дверей. Горит костер. На баррикады с другой стороны улицы, противоположной Белому дому, на полной скорости едут два БТРа, за ними бегут вооруженные щитами и дубинками солдаты внутренних войск. Небольшая группа людей спешно покидает баррикады, ретируясь к Белому дому. Однако несколько человек, две женщины и трое мужчин, пока не покидают баррикады. В нескольких метрах от баррикады стоит девушка, студентка, она скромно одета, ее лицо перекошено, она обеими руками пытается оттащить от баррикад худощавого молодого человека, ПАВЛА. Он вырывается.
ДЕВУШКА (Кричит) Нет! Нет! Нет! Куда ты?! Паша! Стой! Они же убьют тебя! Паша! Павел (сосредоточенно и как бы кому-то еще) Если не я, то, кто? Кто-то должен взять на себя ответственность. Я готов взять её на себя и спасти остальных. Уходи. Их надо остановить.
Павел вырывается и бежит к баррикадам. БТР уже близко и остальные убегают. Павел остается один, девушка плачет и отступает. БТР совсем близко, но Павел поднимает плакат «Долой предателей ГКЧП!». Первый БТР уже в паре десятков метра от баррикад, он летит в их строну на полном ходу. Павел остается один на один с БТРом, БТР не снижает скорости и летит прямо на Павла.
НАТ. БТР, - ДЕНЬ Пулеметчик на БТР целится в одинокую фигуру.
НАТ. ОДНА ИЗ МОСКОВСКИХ УЛИЦ, - ДЕНЬ Павел остается стоять на пути летящего на хорошей скорости БТРа, его ноги расставлены, над головой он держит развернутый плакат. БТР продолжает ехать, дистанция сокращается. На лице Павла ярость, он кричит, но не уходит. БТР приближается, вот уже совсем близко… И вот уже БТР крошит первые заграждения баррикад… Мы видим перекошенное заплаканное лицо девушки, которая кричит: «Нееееет! Паша! Паша! Пашаааа!...» Мы слышим скрежет железа и глухой крик, который вырастает в оглушающий гул. Лицо девушки – крупнее – рот.
ТИТР: Москва, 1964 год. ИНТ. ШКОЛЬНЫЙ КЛАСС Та же мизансцена, мальчики стоят и трясутся, над ними нависает разъяренная директриса. Точнее, мы видим ее раскрытый безобразный рот (переход с предыдущей сцены, рот немного изменяется).
(Первые слова будто тонут в некоем гулком звуке, но вдруг все становится отчетливо) Кто это сделал?! Признавайтесь! Сейчас же! Кто?!!
Мальчики стоят и трясутся. Вдруг один из них, не тот, что в предыдущих новеллах, сдвигается с места, готовый выйти, но тут мы видим мальчика Пашу, который прячет в карман тюбик помады. Паша как бы незаметно охватывает талию первого, готового выйти мальчика, нежным движением останавливает его. Паша вытирает губы. Его движения по-кошачьи мягки, его голос тонкий и жеманный, а выражение лица девочково-трагичное.
Я, Елена Петровна, я это сделал, Серёжа не виноват. И мальчики не виноваты…
«Мальчики» удивленно переглядываются. Серёжа с любовью и обожанием смотрит на Пашу.
Титр: Москва, 4-е октября, 1991 год. НАТ. МОСКВА, УЛИЦА, - ВЕЧЕР Почти стемнело. Но светло от фонарей и прожекторов. Тихая улочка в центре, на которой видны следы общегородского революционного хаоса, - мусор, перевернутые баки, выбитые витрины магазина. Неподалеку догорает легковой автомобиль. Вдали слышны выстрелы, крики, шум и скрежет. По улочке бежит, запыхавшись, стройная красивая женщина средних лет. На ней стильное красное в обтяжку короткое платье из латекса, ажурные дорогие чулки, она на высоких каблуках. На шее шарфик, на голове что-то вроде шали. Даже в темноте заметно, что женщина одета весьма неподобающе к обстановке и наряд женщины выглядит как наряд дорогой валютной проститутки из близлежащего борделя. Женщина бежит быстро, запыхавшись, по пути поправляя шаль, в руках у нее дорогая сумочка. Вдруг выстрел, пуля рикошетит рядом с девушкой. Она шарахается и вскрикивает, впрочем, подозрительно низким голосом. Еще пуля. Женщина снова взвизгивает. Еще пуля, прямо перед ногами. Женщина охает и падает на тротуар. Проползает на четвереньках некоторое время, но испугавшись очередного выстрела испуганно садится спиной к стене. Плачет и трясется от страха.
НАТ. МОСКВА, КРЫША ДОМА, - ВЕЧЕР На крыше лежат два снайпера в полной экипировке, в специальных «бородатых» защитных снайперских костюмах. В их руках винтовки, они по очереди стреляют и при этом смеются. Одного зовут БОДЯ, другого ПЕГИЙ. На протяжении диалога мы видим снайперов и бегущую женщину в их прицелах, попеременно.
БОДЯ (Сквозь смех) Прекращай, ты че! Застрелишь! ПЕГИЙ (Смеется) Да перестань… Где еще так постреляешь?
Смеются. Пегий стреляет.
БОДЯ Это же телка! Заканчивай. Ты чо… ошалел от крови совсем? ПЕГИЙ Сейчас она у меня кончит… Смотри!(Стреляет, смеется, поворачивается к Боде) Стреляй давай, это приказ!
Оба снова грубо смеются.
БОДЯ Слушай, да хорош, грохнем ведь! ПЕГИЙ Стреляй! Кто это увидит? Сегодня гуляем, сегодня нам все можно!...
Бодя прикладывается к прицелу, но вдруг отшатывается от него.
БОДЯ Слышь, командир… А это не телка… ПЕГИЙ Чего?
Пегий быстро пристраивается к прицелу. Мы видим в прицеле женщину очень крупно, она выбежала на свет фонаря и на ее щеках заметно темнеет щетина.
Бля… Бодя… Так это же мужик! Твою мать! … БОДЯ Бля… Это… Может, показалось? Может, это, краска потекла? ПЕГИЙ На щеках?... БОДЯ Чего только на свете не бывает… Завалить ее? Бля, то есть его… ПЕГИЙ Погоди. Я сам. Для коллекции…
НАТ. МОСКВА, УЛИЦА, - ВЕЧЕР Женщина вскакивает и нелепо расставляя ноги порывается бежать. Звучит выстрел. Мы видим сумочку, которая подлетает вверх, из нее летит помада, пудра, маникюрный набор…
НАТ. МОСКВА, КРЫША ДОМА, - ВЕЧЕР
ПЕГИЙ (Отлепляясь от прицела, перезаряжая) Бинго!
В кадр по крыше вползает еще один снайпер. У него нет винтовки, зато в руке большой военный бинокль. Он смотрит в него на улицу, где бежала женщина.
ПЕГИЙ (Бормочет) Товарищ командир, тут была провокация… Мы…
Но командир убирает бинокль, смотрит на бойцов в упор. Они на него.
КОМАНДИР Вы че, творите, подонки?
Снайперы смотрят на него в шоке, что их застукали.
Кто это… (Конец фразы съедается, переходя в следующую сцену)
ТИТР: Москва, 1964 год. ИНТ. ШКОЛЬНЫЙ КЛАСС Мизансцена та же. Директриса в гневе пуще прежнего (можно сделать нарастание, динамику от сцены к сцене, по съемке и актерски).
(Подхват реплики из предыдущей сцены) …сделал? А? Кто? (Директриса вопит, голос ее срывается) Кто?! Признавайтесь! Знаете, что я с вами сделаю? Кто?
Один из мальчиков, Паша, вдруг гордо вскидывает голову и резко выходит из строя. Он глядит суровым честным и прямым взглядом на директрису. Ровно и спокойно говорит.
Я это сделал, Елена Петровна. Я. И придумал, и сделал. Я вам все расскажу.
Титр: г. Ярославль, 4-е октября, 1991 год. ИНТ. КВАРТИРА, КОРИДОР, - ВЕЧЕР Небольшой обшарпанный коридор не дорого, но уютно обставленной провинциальной квартиры, где живут советские люди со средним достатком. Типовые обои, скромная одежда на вешалке, стандартные абажуры. В коридоре висит большой, но уже выцветший календарь «Ярославлю – 980 лет». В коридоре раздевается только что вошедший мужчина, это Павел Андреевич. Его встречает, бросаясь на руки девочка лет 7-ми, это НЮША, тут же стоит и с улыбкой встречает папу мальчик лет 14-ти, это АНДРЕЙ, он удивительно внешне похож на школьника Пашу. Папа жмет Андрею руку и уже с запрыгнувшей к нему на руки Нюшей неуклюже снимает куртку, отдает сыну портфель.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ (Как бы подхватывая фразу из предыдущей сцены) Рассказывай! Маму не обижал?
Павел Андреевич проходит в большую комнату, с кухни доносится приятный женский голос: «Пришел уже? Еще буквально семь минуточек и ужин готов!»
ИНТ. БОЛЬШАЯ КОМНАТА, - ВЕЧЕР Небольшая «большая комната», гостиная. Здесь стоит диван, рядом с которым пыльный желтый торшер и комод. Посередине комнаты стоит средних размеров стол, вокруг него стулья. На одном из стульев спит серый кот Васька. На столе тарелки и чаша м салатом. В торце комнаты окно, плотно задернутое занавесками с тюлем, а внизу телевизор на ножках, - старый, но престижный цветной «Рубин», над которым выведена сделанная умелыми руками антенна. Телевизор работает без звука, показывая малопонятные трясущиеся кадры с улиц Москвы. Павел Андреевич, на котором висят уже и Нюша и Андрей, смеясь, заходит в комнату, идет к комоду. Отец, целуя, снимает с себя девочку, пытаясь снять галстук и рубашку. Девочка слезает с папы, который с умилением смотрит на детишек, мальчик отбегает, но тут же прилетает с тетрадкой в руках. В комнату с кастрюлей щей входит мама, ставит кастрюлю на стол на подставочку.
МАМА Пашка, а ты молока-то купил? Или забыл? ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ (Снимает носки) Насть, не купил. За молочкой очередь человек сто, наверное, а на всех точно бы не хватило. В очереди говорили… Хотел еще консервов взять. Ноль. Три дня уже не завозили… На прилавках – шаром покати… МАМА (Наливая щи по тарелкам) Ладно, но завтра бы надо. НЮША (Крутится с игрушками под телевизором) Мамочка, молочка хочу! МАМА: Завтра молочко будет. (Целует мужа, улыбается) Ну, раздевайся, ужинать будем… Устал? ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ Ага… Очень.
Мама снова уходит на кухню, отец переодевает в другой комнате брюки, надевает треники, машинально начинает всматриваться в телевизор. Его взгляд уже было становится серьезным, но тут подбегает Андрей, в его руках тетрадка.
АНДРЕЙ (Тянет к отцу тетрадку, другой рукой дергает его за локоть) Папа, папа! Скажи, слово мышь как пишется? С мягким знаком или без? А? Пап?
Папа приседает на корточки рядом с сыном, за ним мы видим телевизор, Андрей начинает читать.
АНДРЕЙ Вот, давай я тебе все прочитаю, нам текст сегодня задали, слушай: «Раздавите ногой нагой бабочку — это будет равносильно землетрясению, которое исказит облик всей Земли, в корне изменит наши судьбы... Гибель одного пещерного человека — возможная смерть миллиарда его потомков, задушенных во чреве. Может быть, Рим не появится на своих семи холмах. Европа навсегда останется глухим лесом, только в Азии расцветёт пышная жизнь. Наступите на бабочку — и вы сокрушите пирамиды. Наступите на мышь — и вы оставите на Вечности вмятину величиной с Великий каньон...»
Однако, как только Андрей начинает читать Нюша, играя у телевизора, нечаянно задевает расшатанную ручку регулятора громкости на телевизоре, и звук резко подскакивает. Отец, сидя на корточках и слушая чтение сына, постепенной переключается на телевизор и встает. По телевизору показывают кадры с уличных боев в Москве, трансляция переключается, и мы видим широкую улицу, посередине которой еще заметны следы прорванной баррикады. Там продолжают идти БТРы, и бежать солдаты с щитами. Звучат отрывистые комментарии репортера: «Сейчас мы находимся вблизи баррикад, через которые только что прорвались БТРы, направленные на площадь перед Белым домом одним из заговорщиков, генералом Павлом Абрамовым… И здесь не обошлось без жертв, по нашей информации, погиб как минимум один защитник Белого дома… Молодой человек стоял с плакатом (Выстрелы, не слышно)… И пытался остановить колонну… (Выстрелы, картинка пропадает) А я напомню, мы ведем прямую трансляцию с улиц Москвы, где сегодня заговорщики ГКЧП попытались захватить власть… В Москву были введены… (выстрелы) Так, тут становится небезопасно…» Отец смотрит телевизор, в его глазах появляется недоумение, затем страх, затем взгляд уходит куда-то в глубину и становится стеклянным. Постепенно Павел Андреевич будто проваливается в телевизор, как в яму. Время замедляется. Голос читающего сына будто тонет в звуках телетрансляции, которые становятся все громче. Так продолжается несколько секунд, грохот выстрелов и крики становятся еще громче, Павел Андреевич будто уже там, на баррикадах, звук становится нестерпимо громким… Появляется какой-то свист, будто на Павла Андреевича летит снаряд, все это замедляется и смешивается… Становится громче и сливается… Но вдруг отец будто просыпается. Время становится на место. Рядом стоит Андрей, который дергает отца за штанину: «Пап! Пап! Ну как мышь пишется?! Пап!». Тут же рядом стоит жена с тарелкой и повторяет: «Пашь, остынет же, садись!». И сын, и жена смотрят на него большими вопросительными глазами. С жены и мальчика мы переключаемся на крупный план отца, который сосредоточенно смотрит на них и одновременно все еще где-то глубоко в себе. Но вдруг слышится, четко и явственно: «Кто это сделал?» Буквально в следующем кадре мы видим разъяренную директрису, которая громовым голосом вопрошает: «Кто это сделал?!» Снова крупный план отца. Снова директриса: Я еще раз спрашиваю – кто?! И следующий кадр – вместо отца – лицо мальчика Паши, который вдруг улыбается и прямо в камеру громко и отчетливо говорит:
Я ЭТО СДЕЛАЛ. И ВСЕ МОГУ ВАМ ОБЪЯСНИТЬ.
ЗТМ (Черный фон)
Конечные титры КомментарииКомментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи! Войти на сайт или зарегистрироваться, если Вы впервые на сайте. |